Все права на данное произведение принадлежат автору
Копирование и распространение без разрешения автора запрещено!Олег Болтогаев (с)
Графологический анализ
Часть третья
Вечером Серёжа уже было лёг в постель, но неожиданно
ему в голову пришла мысль, показавшаяся весьма забавной.
Он встал, вышел в коридор и тихонько переключил телефон,
так, чтобы можно было говорить из своей комнаты.
Затем он вернулся, сел на кровать и набрал нужный номер.
- Алё... - сонным голосом произнесла Женя.
- Привет, это я, - прошептал Серёжа.
- Привет. Почему ты так поздно звонишь?
- Просто хочу поболтать с тобой. Ты не спишь?
- Нет.
- Можешь выражаться свободно?
- Могу, - хихикнула Женя.
- Что ты сейчас делаешь?
- Отхожу ко сну.
- Вспоминаешь фильм?
- Вспоминаю.
- А ты смогла бы...
- Что?
- Сниматься в кино, так как она?
- Как Сильвия Кристель?
- Да.
- Нет, наверное.
- Почему?
- По качану.
Серёжа рассмеялся и высказал Жене ту самую, пришедшую
ему на ум в кино, мысль про стыдливость русской нации.
- Может, ты и прав, - засмеялась Женя.
- А тебе нравятся такие фильмы?
- Какие?
- Не притворяйся! Такие, какие мы смотрим уже два вечера.
- Ну... Они волнуют.
- Жень...
- Что?
- А тебе нравится?..
- Что?
- Твоё тело.
- Не совсем понимаю твой вопрос.
- Что тут понимать...
Серёжу распирали дерзкие мысли.
"Ласкаешь ли ты себя?" - хотел спросить он.
- Не понимаю, - повторила девушка.
- Тебе нравится твоя... грудь?
Сказав эти слова, Серёжа даже испугался.
А вдруг она бросит трубку?
Но нет. Женя не бросила трубку.
- Ты нахал, - прошептала Женя.
- А ты сказала, что можешь говорить откровенно...
- Я сказала, что могу говорить свободно.
- А это не одно и тоже?
- Нет.
- А откровенно не можешь?
- Не обо всём.
Серёжа представил, как Женя полулежит в своей кровати,
как с её бедер сползло одеяло, как слегка задралась
короткая ночнушка, и его ладонь, словно сама по себе,
скользнула вниз, дружок под пальцами был твёрдый и
задорно торчал кверху. Серёжа продолжал разговаривать
с девушкой, но разговор уже не имел никакого смысла.
Тихий девичий лепет в трубке лишь усиливал желание.
- Я хочу быть с тобой, - сиплым голосом сказал Серёжа.
- Прямо сейчас? - рассмеялась Женя.
- Прямо сейчас, - дерзко ответил он.
Серёжу распирало желание задать вопрос,
ради которого он, собственно и позвонил.
"Что ты сейчас делаешь левой рукой?" - хотелось спросить ему.
Нет, он понимал, что никогда не решится задать такой вопрос.
"Неужели тоже, что и я сейчас делаю правой?" - подумал он.
- Завтра увидимся? - спросил Серёжа.
- Конечно.
"Почему у неё такой голос?" - подумал Сережа.
Он прикрыл глаза, представил, что Женя лежит под ним и
сладко стонет, принимая в себя его таранящего посланца.
"Миленький, не надо!" - воскликнула бы она.
"Надо!" - прошептал бы он и вонзился бы в неё.
Мечта была особенно сладкой,
потому что он слышал её голос.
- Я хочу быть с тобой, - еле слышно шепнул Серёжа.
И в ту же минуту достиг пика в своей сладостной ласке.
- Что это с тобой? - вдруг донёсся до него голос Жени.
- А? Что? Ничего, - с трудом ответил он.
- А куда ты пропал?
- Никуда. Я здесь.
- Почему у тебя так сел голос?
"Почему, почему! Кончил я!" - недовольно подумал Серёжа.
- Спать хочу, - соврал он.
- Тогда до завтра, - сказала Женя.
- Бывай.
И он положил трубку.
Вытерся салфеткой.
Выключил настольную лампу.
Встал, подошел к окну и выбросил салфетку в открытую форточку.
"Попадет на голову какой-нибудь старушке, ещё забеременеет.
Вечно им, старушкам. от меня достаётся", - усмехнулся он,
вспомнив библиотеку и книжку Сандры Браун.
Снова лег в кровать.
"Какой же я дуб!" - подумал он, проваливаясь в глубокий сон.
Утром Серёжа вошёл в класс и сразу понял,
что Леночка в курсе вчерашних событий.
Очевидно Слон, как всегда, страдал от словесного поноса.
Только сегодня жертвой этого недуга стал Серёжа.
Всей шкурой он ощутил на себе обиду Леночки.
Как выражают свою обиду девчонки?
Во-первых, они перестают с тобой разговаривать.
Во-вторых, они не отвечают на твои записки.
В третьих, они не смотрят в твою сторону.
В четвёртых, они начинают заигрывать с другими парнями.
Арсенал средств, вроде, и невелик, но всё это очень неприятно.
Но встречи с Женей, похотливые мысли о ней, увлекали Серёжу настолько,
что он лишь отметил про себя, что Леночка всё знает. Ну и что? Умереть
теперь, что ли?
Каждый вечер Серёжа мчался на свидание к Жене.
Оказалось, что кино - это хорошо, но всё же дорого.
В итоге их приютом стал городской парк.
Точнее, их приютом стал крытый павильон, в котором
вечерами происходили баталии шахматистов и шашистов.
Путём проб и ошибок Серёжа определил, что именно
шахматный павильон совершенно не интересует стражей
порядка, и в своих вояжах они почему-то обходят его
стороной.
Вероятно, это происходило потому, что шахматный павильон
стоял в стороне от всех прочих парковых заведений и сюда,
как правило, заглядывали лишь те, кому это было нужно,
то есть, шахматисты и шашисты.
Серёжа и Женя подходили к павильону в половине девятого
и робко стояли в тени деревьев, ожидая, когда наследники
Роберта Фишера и Александра Алёхина утолят свою страсть
к сицилианской защите и гамбиту Эванса.
Потому что у Серёжи и Жени была своя
страсть и её тоже нужно было утолить.
Как правило, дольше всех за доской сидели лысый старичок
и парень лет двадцати. Он был высокий, немного сутулый и
сильно походил на Фишера в молодости. Серёжа про себя так
и назвал его - "Фишер". Лысого Серёжа прозвал - "Решевский".
Потому что Серёжа не был чужд шахмат.
Кто ещё мог так самозабвенно резаться с Фишером?
Конечно же старина Самуэль Решевский!
Тётка, обслуживавшая павильон, делала, казалось бы, всё, чтобы
показать своим увлечённым клиентам, что их время подходит к концу:
она шумно подметала пол, гремела ведром, вытирала освободившиеся
шахматные столики, пересчитывала коробки с фигурами, но всё это
оказывало слабое воздействие на "Фишера" и "Решевского".
Они резались в шахматы со страстью доминошников-козлятников.
Наконец, тётка не выдерживала и подходила к поклонникам Каиссы.
"Фишер" смотрел на часы и разводил руками.
"Решевский" огорченно качал головой.
"Гроссмейстеры" понимали, что они оба попали в цейтнот.
Послушно и безропотно они складывали фигуры, сдавали шахматные
часы, тётка запирала дверь в каморку, где хранились шахматно-шашечные
причиндалы, выключала свет, лысый с "Фишером" терпеливо ждали её, затем
вся троица уходила в мрачную темноту парка, в сторону главной аллеи.
Серёжа в волнении сжимал ладонь Жени.
Час икс приближался.
Они пережидали минуту-другую, пока стихали шаги и быстро,
неслышно, словно тени, проскальзывали внутрь павильона.
Столик "Фишера" и "Решевского" приглянулся им больше других.
Наверное, потому что он стоял ближе к каморке и был меньше,
чем другие столики освещен неверным светом парковых фонарей.
Серёжа подталкивал Женю к столику, она слегка упиралась,
но, так, совсем немного. Серёжа целовал девушку и, обняв
её чуть пониже талии, помогал ей сесть на столик.
Знали бы "Фишер" с лысым, как удобен их столик
для жарких объятий девятиклассников, которым,
увы, было просто негде больше пристроиться!
Страсть и желание распирали Серёжу.
Он жадно обнимал Женю, ловил своими губами её нежные губы,
дерзким коленом раздвигал девичьи ноги, притягивал к себе
вожделенную добычу и начинался их матч: волнительный дебют,
сладостный гамбит, динамичный миттельшпиль, острый цейтнот,
непостижимый цугцванг, коварный шах, изощренная жертва фигуры,
прорыв пешки в ферзи, патовая ситуация, неожиданная рокировка,
- всё это было в их страстной любовной возне.
Не было только одного.
Не было победителя.
Партия завершалась вничью.
Нет, и ничьей это нельзя было назвать.
Эндшпиль оставался за Женей. А Серёжа
оставался с носом.
Одурманенный жаркими, страстными объятиями, Серёжа устало
шёл домой, и ему в голову лезли самые нелепые вопросы.
"Почему защита сицилианская, а мафия - сицилийская?"
"Почему девушки носят юбки, а парни ходят в брюках?"
"Почему у женщин лунный цикл совпадает с месячными?"
"Почему парням хочется, и они этого не таят?
"Почему девочкам тоже хочется, но они молчат об этом?"
И самый главный вопрос!
"Почему она мне не даёт?"
Ведь их ласки были такими бурными, что Серёжа боялся, не услышит
ли их кто-нибудь. Женя приглушённо вскрикивала, когда его бессовестные
пальцы достигали интимнейших мест девичьего тела. Она вздрагивала,
отталкивала его ладони, но всё это скорее походило на некий ритуал.
Ведь она позволяла ему такие ласки, что и
сказать-то, какие части девичьего тела он
трогал, без того чтобы не покраснеть, было
невозможно, так вот, сначала она уступала
ему, но чем ближе был вожделенный триумф,
тем сильнее оказывалось сопротивление.
- Ой! Серёжа, что ты делаешь! Я, ведь, не железная!
От этого её вопля Серёжу обдавало жаром.
Она не железная? А он, Серёжа, что - железный?
Он приходил домой, отец уже спал, мать досматривала какой-то
бесконечный телевизионный сериал. Она слегка бурчала на Серёжу,
что-то, как всегда, про уроки, про помощь по хозяйству. Потом
был легкий ужин, мать сидела напротив, а Сережа подшучивал над
ней, спрашивал, какую серию фильма она сегодня посмотрела, сто
восьмую, или сто тридцатую и какая из уже увиденных ей больше
всего понравилась - сороковая или двадцатая. Мать улыбалась.
- Где ты гулял? - спрашивала она, не обращая внимания на его подтрунивание.
- Да так, прошвырнулись по парку.
- С кем?
- С пацанами.
- Ищете приключений на свою голову?
- Ма!
- Вот передавали в новостях про маньяка...
- Ма!
- Вот будут у тебя дети, отпускай их до утра!
- Я же не гуляю до утра! Мы были в павильоне.
- Каком ещё павильоне?
- В шахматном.
- Это хорошо.
"Как хорошо я вру", - подумал Серёжа.
Потом он шел спать, но перед сном вспоминал прошедший
вечер, жаркие объятия на шахматном столике и не мог
воспротивиться своей привычке. Мокрая салфетка летела
через форточку, обеспечивая дворника работой и порцией
утреннего негодования в адрес жильцов и прохожих.
Учиться оставалось всего ничего.
Девчонки почувствовали приближение лета и сменили свои наряды.
Светочка, сидевшая впереди Сережи, стала приходить в школу в
такой короткой и тесной юбочке, что сквозь тонкую, просвечивающуюся
ткань можно было без труда рассмотреть цветочки на её трусиках.
А полупрозрачная блузка! Нет, это было невозможно терпеть!
Но Серёжа терпел и радовался, что у него всё же есть сила воли.
Он думал об одном. Что наступит вечер, а с
ним и радостная возня на шахматном столике.
У Серёжи, казалось, закипала кровь, когда
Женя позволяла ему развести в стороны свои
колени и прижаться к ней так, что своим торчащим
дружком он упирался в низ её живота.
Неужели она не чувствовала, что с ним происходит?
Конечно же, чувствовала!
Однажды Серёжа, волнуясь от собственной наглости,
взял девичью ладонь и потянул к себе.
- Что? - не поняла его Женя.
- Потрогай... - он прижал её ладонь к своим брюкам.
- Ты с ума сошел! - прошептала девочка.
- Ну, через брюки...
- Серёжа...
- Чувствуешь, какой? - он знал, она не может не чувствовать.
- Ты бессовестный.
- Это он бессовестный.
- Вы оба бессовестные, - хихикнула Женя.
- Хочешь потрогать?
- Нет.
- А ты потрогай... - прошептал Сережа и расстегнул молнию своих брюк.
- Серёжа, мы с ума сошли, - жарко шепнула Женя.
Но он уже передвинул её ладонь и едва не взревел
от восторга, ощутив прикосновение девичьих пальцев.
- Вот. А ты боялась, - улыбнулся он.
Они помолчали. Женя не убирала руку.
- Женя, ты д-девочка? - заикнувшись от волнения, спросил Серёжа.
- Конечно, - ответила она весело.
Казалось, вся кровь ударила ему в голову!
Как запросто она сказала про это.
Почему-то подумалось, что дальше всё будет также легко.
Серёжа поймал своими губами её рот, и они стали целоваться.
Его руки стали наглыми и дерзкими. Видимо, Женя сначала не
поняла, что происходит. Затем она стала дёргаться и вырываться.
Но Серёжа держал её крепко, как зверь держит вожделенную добычу.
При этом его руки действовали словно сами по себе.
Его ладони проскользнули внутрь девичьих трусиков.
Горячие пальцы паренька прикасались к холмику её лона
и трогали влажную щелочку.
- Нет! - вскрикнула Женя.
- Давай! - сердито прошептал Серёжа и потянул вниз её маленькие трусики.
- Не надо! Пусти!
- Женя! Давай сделаем это!
- Сереженька! Не надо!
- Надо!
- Нет, ты с ума сошёл.
- Женя, приподнимись! Я не могу их снять...
- И не думай!
- Ну почему? Почему? - он буквально кипел от злости и страсти.
- Этого не будет.
- Почему?
- Первым у меня будет муж.
Кто?
Муж?
Чей муж?
Господи!
Серёжа был так возбужден, что до него не сразу
дошло, о каком ещё муже говорит Женя. Ну, дура!
Он был готов ударить ее.
Сидит перед ним почти без трусов, его пальцы в её теле,
его член в её ладошке, а она рассуждает о будущем муже.
Умереть - не встать!
- И когда это будет? - с вызовом спросил Серёжа.
- Что - "когда"?
- Муж - когда будет?
- Не знаю. В девятнадцать. В двадцать.
- Но сейчас тебе только шестнадцать?
- Да.
Серёжа помолчал и вдруг решительно произнёс.
- И что? Теперь впереди три-четыре года просвещённого онанизма?
Гробовая тишина длилась несколько секунд.
Тело девушки мгновенно стало чужим и жестким.
- Ты свинья! - воскликнула Женя.
И резко вывернулась из его рук.
- Стой! - воскликнул Серёжа.
Она встала со столика и торопливо приводила в порядок свою одежду.
- Женя! Не сердись!
Девушка, не оборачиваясь, уходила из павильона.
- Стой, ты что! - он шёл следом, но она не отвечала ему.
Так и пришли они к её дому - Женя впереди, а он чуть сзади.
Командор был на своём месте.
- Папочка, привет! - обрадовалась Женя.
М-да! А ведь прежде она была недовольна тем, что отец торчит на балконе.
- Здрасте... - пробормотал Сережа.
- Добрый вечер, - раздалось сверху.
- Пока! - сухо сказала Женя и юркнула в подъезд.
"Какой я козёл!" - подумал Серёжа, подходя к своему дому.
В этот вечер он даже побоялся позвонить ей по телефону.
Утром уже две девушки из его класса старательно делали вид,
что не замечают даже самого факта сережиного существования.
"Не сердись", - написал он записку Жене.
Коротко и ясно, но ответа не было.
На уроке физкультуры, когда все пацаны уже переоделись
в спортивную форму, Серёжа задержался, выждал несколько
минут и быстро проскользнул в раздевалку для девушек.
Здесь никого не было. Девчонки уже переоделись
и ушли в спортзал. Все шкафчики были закрыты, но
они были ему совершенно не нужны.
Он сразу увидел туфли Жени и, схватив одну из них,
спрятал её под батарею водяного отопления. Отлично!
Урок физкультуры закончился. Сережа не спешил уходить
из спортзала. Затем он также, не торопясь, переодевался.
- Ты последний? Запрёшь раздевалку, - сказал физрук и дал ему ключ.
- Хорошо, - ответил Серёжа.
- И девчачью тоже, - добавил физрук и ушёл.
Сердце тревожно бухало в груди.
Сережа тихо подошел к девичьей раздевалке.
Неужели сорвалось?
И он решительно толкнул дверь.
Нет. Все шло по плану. Отлично!
Женя стояла посреди раздевалки и растерянно смотрела по сторонам.
Она уже переоделась, сменила спортивный костюм на легкое платье,
но на ногах у неё были только белые гольфы.
В руке она держала одну туфлю.
- Что случилось? - спросил Серёжа, нарочито громко звякнув ключами.
- Куда-то вторая туфля запропастилась... - огорченно сказала Женя.
- Давай поищем вместе.
- Давай.
Он обнял её сразу.
- Ты что... Перестань... - испуганно прошептала Женя.
Сережа молчал и пытался поцеловать её в губы.
- Серёжа... Не надо... Пусти.
Он ласкал её грудь, пытался запустить пальцы под застёжку платья.
- Серёжа... Кто-нибудь войдёт.
Его ладонь, сминая тонкую ткань платья,
скользнула вверх по девичьему бедру.
- Серёжа... Перестань... Мы опоздаем на химию.
- Скажи, что ты на меня не сердишься, - прошептал Серёжа, оторвавшись от ее губ.
- Нам нужно идти в класс. Пусти.
- Пойдём. Но сначала скажи, что не сердишься.
- Хорошо - скажу. Но прежде ты отдашь мне туфлю.
- А при чем тут я?
- При том. Нетрудно догадаться.
- Ты проницательная девушка, - улыбнулся Серёжа.
- А ты - расчётливый молодой человек.
- Почему - "расчётливый"?
- Потому что ты всё спланировал.
- Что - "спланировал"?
- Пропажу туфли.
- Да вон она! За батареей стоит.
- Кто бы мог подумать! Давай её сюда.
- Даю. Сегодня погуляем?
- Не знаю.
- Тогда не отдам. Сегодня погуляем?
- Не знаю. Тётя приехать должна. С мужем и детьми.
- Ну и что?
- Возможно, мне придется побыть дома.
- Но я всё равно приду. Ладно?
- Ладно.
Ну вот и отлично!
Они заперли обе раздевалки и пошли в класс.
Как всё оказалось просто. Словно и не ссорились.
Весь остаток дня Серёжа жил мечтой о предстоящем свидании.
Он пришёл к жениному дому, едва начало смеркаться. Спешил.
Отец Жени стоял на балконе и был явно навеселе.
Хреново, значит, гости всё-таки приехали.
- Здрасте, - сказал Серёжа.
- Добрый вечер.
- Женю можно?
- Ты не должен компрометировать девушку, - заплетающимся языком
произнес женин отец.
Серёжа почему-то трухнул. С чего бы это?
- Хорошо, я больше не приду, - быстро произнёс он.
- Нет. Ты приходи, - уточнил свою позицию отец Жени.
- Но, ведь, Вы сами говорите, что "я не должен".
- Не фальсифицируй мою ценную мысль.
Похоже, в поддатом состоянии отец Жени имел пристрастие к
сложным словам иностранного происхождения. Но они давались
ему с трудом.
- Я не фальсифицирую, - сказал Серёжа.
- Сейчас мадемуазель выйдет!
- Па! Иди в дом! - послышался раздраженный голос Жени.
Покачиваясь, отец девушки исчез.
Балконная дверь закрылась.
Женя подошла к перилам.
- Привет... - прошептал Серёжа.
- Привет.
- Ты выйдешь?
- Нет, сегодня никак.
- Почему?
- У нас гости.
- А-а... Всё-таки приехали.
- Да. В полном составе.
Серёжа смотрел вверх и видел только одно - стройные девичьи ноги под
короткой, широкой юбочкой. Ах, как хорошо было бы сейчас очутиться в
шахматном павильоне! Желание любви так распирало его, что стало сухо
во рту.
Неожиданно озорная мысль пришла ему в голову.
И как он такое придумал? Ну, нахал, ну и нахал.
- Покажи мне, - хриплым голосом попросил Серёжа.
- Что показать? - тихо переспросила Женя.
Но Серёжа понял, что она сообразила, о чем он её просит.
И только делает вид, что не понимает. Ломается! Девчонка!
- Покажи мне... свои ножки.
- Ты с ума сошёл, - прошептала Женя, опасливо посмотрев по сторонам.
- Покажи, - угрюмо пробормотал Серёжа.
- Зачем?
- Хочу видеть.
- Ты их и так видишь.
- Хочу видеть повыше.
- Ты бессовестный.
- Да, я бессовестный.
Женя, снова опасливо посмотрела по сторонам, а Серёжа едва не
взвыл от восторга. Он понял, что сейчас она сделает то, что он
просит. И действительно, Женя опустила руки с перил и, взяв край
юбки, приподняла её вверх.
Совсем немного.
- Ты что, из-д-деваешься? - Серёжа едва не заикался от волнения.
- А что?
- Подними повыше.
- Это ты надо мной издеваешься.
- Если ты не поднимешь выше, я начну орать на всю улицу.
- И что ты будешь орать?
- Что люблю тебя. И гости твои услышат.
- Ты с ума сошёл...
- Сошёл. Подними повыше.
- Ты чокнулся...
- Да, я чокнулся. Подними...
И Женя потянула юбку ещё выше.
О, боги! Какие у неё были классные ножки!
Серёжа едва не кончил от одного их вида.
Мелькнул край белоснежных трусиков.
"Я сдохну!" - подумал Серёжа.
- Я хочу быть с тобой... - едва слышно прошептал он.
- Завтра, - оказалось, Женя всё-таки его услышала.
- Сегодня...
- Завтра.
- Что "завтра"? - спросил Серёжа.
- То, что обычно.
- А больше?
- А больше нельзя...
- Можно.
- Нельзя.
"Я сдохну!" - вновь подумал Серёжа.
- Ладно, я пошёл, - сказал он.
- Побудь ещё. Давай поговорим, - попросила Женя.
- Завтра побудем и поговорим, - ответил он.
- Ты грубый, - грустно сказала Женя.
- С тобой станешь грубым... Я пошёл.
- Завтра приходи.
Он шёл по улице и голове его стучало это: "завтра приходи".
Но завтра было всё, как обычно.
Шахматный столик хоть и был крепким,
но всё же не был предназначен для такой
интенсивной и регулярной нагрузки.
Серёжины ладони, лаская, скользнули по знакомому пути.
Поцелуй взасос был сладким и, казалось, бесконечным.
Голая кожа девичьего живота обжигала своей шелковистой нежностью.
- Женя, давай, сделаем это, - произнес Серёжа хриплым голосом.
- Ты с ума сошёл!
- Ну почему ты не хочешь, Женя?
- Что ты придумал?!
- Женя, я мучаюсь.
- На тему?
- На ту самую тему! - он не знал, сказать ей или нет.
Они помолчали.
Вокруг было совершенно тихо.
Неожиданно где-то недалеко раздался странный, мелодичный звук.
- Что это? - удивилась Женя.
- Лягушка, - уверенно ответил Серёжа.
- Не смеши! А то я не знаю, как квакает лягушка! - рассмеялась девушка.
- А вот и не знаешь. Это древесная лягушка. Она не квакает.
- Да?
- Да! Это она, точнее, он, так красиво поёт.
- Хм! Почти, как птица! - изумилась Женя.
- Женя! - воскликнул Серёжа.
- Что?
- Не отвлекайся от основной темы! - хитро улыбнулся он.
- Какой темы?
- Я хочу, чтобы... - серёжины пальцы нежно коснулись её лона.
- Что? - словно не понимая, спросила девушка.
- Давай сделаем это.
- Нет.
- Я сойду с ума, - обреченно прошептал Серёжа.
Слева снова раздалась переливчатая трель древесной лягушки.
- Ты знаешь... - тихо прошептала Женя.
- Что?
- Хочешь, мы будем просто друг друга трогать... Как тогда.
Трогать?! Что она говорит? Трогать?
Ах, вот оно что! Графологический анализ!
Серёжины мысли метались, он не знал, что
ответить.
Хотелось честно и прямо рассказать ей про свои
исследования в области графологического анализа.
Нет-нет, помня минувшую ссору, он решил не искушать судьбу.
И в тот вечер они впервые друг друга "потрогали".
Это было удивительное ощущение.
Во-первых, Серёжа страшно удивился, как остро Женя отреагировала
на осторожное, ласковое проникновение его пальца. Она приглушенно
вскрикнула и всё её тело мелко задрожало.
Потом она долго приходила в себя и дышала
ему прямо в шею, а Сережа целовал её в ушко.
Во-вторых, когда, отдышавшись, она коснулась его своими
пальчиками, там внизу, то это было тоже невообразимо хорошо.
Это невероятно удивило Серёжу.
- Так? - спросила она, легонько двигая ладошкой вверх-вниз.
- Да... - прохрипел Серёжа.
- Скоро? - вопросительно улыбнулась Женя.
- Да... - Серёжа почувствовал, что задыхается.
- Я никогда не видела, как это бывает... - хихикнула девушка.
- Всё, не надо, хватит, - он бережно отодвинул её руку.
Серёжа вдруг устыдился, представив, как на пальцы
девушки выплеснется густая струйка его семени.
Это было невозможно.
- Серёжа, давай, я помогу тебе... - доверительно прошептала Женя.
- Нет, нет, не надо, - вся кровь бросилась Серёже в голову.
"Я и сам себе помогу", - подумал он.
От волнения сердце, казалось, стучало прямо в ушах.
Прибегая домой, он вспоминал всё, что было сегодня с Женей.
И, конечно же, предавался своей традиционной разрядке. О, боже!
Он не хотел этого делать, но его словно распирало и не было силы,
способной остановить действие. После становилось легче. Но Серёжа
был очень недоволен собой. Ну почему она не дает! Получалось, что
такая горе-любовь с Женей привела его к ещё более сильной зависимости
от ненавистного и сладкого порока.
Серёжа не знал, что делать.
Теперь почти каждый вечер он "трогал" Женю и каждый раз
изумлялся, как бурно она реагировала на его дерзкую ласку.
- Тебе было хорошо? - спрашивал он немного погодя.
- Да, да, да... - всхлипывала в ответ девушка.
Она никак не могла восстановить дыхание.
"Ничего себе!" - думал Серёжа, - "А что будет с ней, если всё произойдёт
по-настоящему?"
- Они кусаются! - как-то заявил Слон, когда зашла речь о девчонках.
Тогда Серёжа не поверил ему, подумал, что одноклассник хвастается.
Но теперь, когда он видел, как Женя теряет голову от его
прикосновений, теперь Серёжа понял, что опытный Слон говорил
истинную правду.
Серёжа целовал девушку, и она, наконец, успокаивалась.
- Бессовестный, что ты со мной делаешь... - шептала она жалобно.
Потом они замирали, прижавшись друг к другу, лицом к лицу.
Женя сидела на шахматном столике, Серёжа стоял рядом, а её
обнаженные ноги обхватывали его в поясе. И мысли не было о
том, как не эстетично они выглядят.
- Ты меня любишь? - спрашивала Женя.
- Люблю, - отвечал Серёжа.
"Зачем я вру?" - думал он.
И где-то в глубине души он чувствовал нарастающее желание
оттолкнуть её и уйти прочь, уйти, чтобы никогда к ней не
возвращаться. Что-то похожее на неприязнь зарождалось в
нём.
Он провожал Женю домой, а потом летел к себе,
запирался в комнате и тоненькая бумажная салфетка
принимала в себя весь буйный всплеск его страсти.
Однажды он вышел во двор и увидел под окнами своей
квартиры кучу смятых салфеток. Очевидно, дворник ушёл
в отпуск. Кошмар...
Что делать? Что делать...
Теперь, когда Женя почти прямо сказала ему, что ей
вполне хватает контакта с его шаловливыми пальцами,
что она, пожалуй, ни за что не пойдет на то, чтобы
отдаться ему, теперь он понимал, что графологический
анализ хоть и вывел его на правильный путь, но,
несмотря на это, достижение результата на этом фронте
никак не возможно.
"Может подпоить её"? - устало подумал Серёжа.
Эта мысль показалась ему гениальной.
Собственный опыт потребления алкоголя у Серёжи был совсем невелик.
Однако он был совершенно уверен, что подпоить девушку ничего не стоит.
Нужно только придумать, где и как. Ничего лучше похода к озеру в голову
не пришло. Для воплощения замысла Серёжа купил чекушку коньяка и мерзавчик
водки. Вечером он, вроде невзначай, сказал Жене, что, вот, мол, неплохо
было бы сходить на озеро. Ведь завтра воскресенье. А послезавтра последний
звонок, проводим нынешних десятиклассников и сами займём их место.
- Давай, позовём Катю и Машу, - сказала Женя.
"Господи! На хрена нам Катя и Маша?" - едва не взвыл Серёжа.
- Давай, побудем одни, - пробурчал он.
- Давай, - неохотно согласилась Женя.
Народу у озера было много.
Почти никто не купался, но загорали все.
Серёжа долго не мог найти удобное место.
И тут, и там были люди. Эх, надо было прийти
сюда в понедельник.
Наконец, они вышли на узкую тропинку, ведущую от озера в лес.
Это - то что надо!
Голоса на берегу становились всё тише и тише.
А вот и уютная, маленькая полянка. Для двоих.
Женя только пригубила пластмассовый стаканчик,
а Серёжа залпом глотнул граммов сто пятьдесят.
Коньяк обдал жаром изнутри и ударил в голову.
Стало весело и хорошо. Захотелось повторить.
Повторили. Женя опять едва пригубила. Девчонка!
Серёжа быстро захмелел, видимо, потому что был голоден.
Разговор получился откровенным.
- Ты знаешь, что по почерку можно определить характер человека?
- Где-то я читала про это, - ответила Женя.
- А я научился использовать это практически, - дерзко сказал Серёжа.
- Как это?
- Секрет!
- Зачем же ты дразнишь меня своими секретами?
- Чтобы ты знала, что я знаю...
- Что ты знаешь?
- Всё знаю!
- Ты задавака невозможный!
- Я, например, по почерку вычислил, что ты девственница!
- И как же изменится мой почерк, когда я стану женщиной?
- Он станет ровным и аккуратным.
- В один день?
- В один день. Хочешь - проверим!
- Ха-ха-ха! А если ты девственник - у тебя тоже изменится почерк?
- Если - что?
- Ну, если ты перестанешь им быть?
- Конечно! Проверим?
- Я тебе уже сказала...
- Что ты мне "уже сказала"?
- Я тебе всё сказала...
- Про мужа?
- Да...
- Глупости это.
- Ничего не глупости.
- Но, признайся, тебе, ведь, хочется?
- Мне хватает того, что у нас с тобой есть...
- А знаешь, как это называется?
- Знаю.
- Как?
- Петтинг.
- Кстати, это тоже можно определить по почерку.
- Что?
- А вот то, что мы делаем! Петтинг!
- Ты врёшь, как барон Мюнхаузен.
Где-то рядом послышались голоса.
- Будем загорать? - спросил Серёжа.
- Будем.
На Жене был открытый купальник - это очень понравилось Серёже.
Захмелев толи от коньяка, толи от страстного желания,
они обнялись и стали страстно целоваться взасос. Серёжа
воровато скользнул рукой за спину девушки и попытался
расстегнуть застёжку лифчика.
- Серёжа... -
- Ну, пожалуйста... Я только хочу посмотреть... - шептал он.
- Неужели ты никогда не видел...
- Не видел...
Ему, наконец, удалось справиться с застёжкой.
Серёжа немного отодвинулся от Жени, она же прижала лифчик к груди.
Конечно, он преодолел её слабое сопротивление.
Впервые в жизни он видел перед собой голую девичью грудь.
Вот так, в упор! Прямо перед носом были её соски и ему
хотелось прикоснуться к ним. И он положил свои вздрагивающие
от волнения ладони на эти волшебные пирамидки, девушка ахнула
и Сережа стал заваливать её на спину, и они легли.
Прошло немного времени, и Серёжа целовал упругие девичьи
груди, а его дерзкая ладонь скользнула под резинку тонких
купальных трусиков.
- Серёжа... - прошептала Женя.
- Шестнадцать лет - Серёжа.
- Кто-нибудь нас увидит...
- Никто не увидит.
- Серёжа...
Он заглушил её слабый протест поцелуем и передвинул пальцы
ниже. Сколько раз он уже ласкал это волшебное местечно? Много!
Но ещё ни разу девушка не была в его жарких объятиях, считай
что, голенькая.
- Не надо... - едва слышно прошептала Женя, когда Серёжин палец
совершил нежное и осторожное проникновение.
- Женечка! Я чуть-чуть... Ну, пожалуйста! Ты этого тоже хочешь...
- Серёженька! Я не могу! Ой! Серёженька... Ой! - застонала девушка.
Что она не может? Всё она может!
- Потрогай и ты меня, - прошептал он, целуя её в шею, за ухом.
И почувствовал, как ладонь девочки осторожно скользнула вниз
и тонкие, нежные пальцы прикоснулись к его напряженной плоти.
Наверное, всё-таки, во всем был виновен алкоголь!
Потому что его дружок вдруг наполовину выскочил из плавок
и длинная, тугая, молочно-белая струйка выплеснулась на живот
девушки. Не только на живот, но даже на грудь.
- О боже! Сережа! Что это? - с неподдельным изумлением произнесла Женя.
- Ничего, - прошептал Серёжа, чувствуя, как от стыда становятся
пунцовыми его уши.
- Сережа... Ты что... Ты кончил? - спросила девочка.
- А то ты не видишь.
- Серёжа! Как много! Я думала будет маленькая капелька...
- А тут полстакана... - усмехнулся Серёжа.
- Это всегда так?
- Всегда.
- Зачем так много?
- Откуда я знаю. Наверное, чтоб хватило.
Серёжа вдруг ощутил жуткую усталость и слабость. Ему захотелось спать.
Состояние его было таким, что ни о каком подвиге
на любовном фронте уже не могло быть и речи. Конфуз!
Чёрт, а вот если бы с ними пошли Катя и Маша,
то, глядишь, он бы и не напился, потому как
известно, что частное от деления на четыре
всегда меньше, чем от деления на два.
Но тогда непонятно, куда пришлось бы девать Катю и Машу,
если бы Сережа не выпил лишнего, а Женя, наоборот, выпила бы.
Мысли путались.
Результат получился совсем не таким, как ожидалось.
Серёжа был пьян, и Женя вела его домой.
Сказать по правде, это было очень стыдно.
Но всё проходит - и это прошло.
Хотелось, чтобы последние школьные каникулы
запомнились чем-то особенным. Сказать честно,
больше всего хотелось овладеть девчонкой и стать,
наконец, настоящим мужчиной.
Серёжа и Женя по-прежнему встречались вечерами.
Несколько раз они ходили на озеро. Один такой поход
особенно запомнился Серёже. Как обычно, они долго
обнимались в прибрежных кустах, а потом, разгоряченные
зашли в воду. И вот здесь Сережа снова обнял Женю и они
стали целоваться. Как хорошо, что вокруг не было ни души!
Удивляясь собственной смелости, Сережа потянул вниз трусики
девочки, и она не успела его остановить.
- Женя, Женя, Женечка, - горячечно шептал Сережа и торопливо сдвинул
книзу свои плавки.
- Сережа! Что ты делаешь! Перестань! - воскликнула девочка.
Он же в порыве какой-то животной страсти тыкался своим
раскаленным от желания дружком между вожделенными девичьими
бедрами. Желанная цель была, видимо, близка, как никогда прежде,
но полное отсутствие опыта сводило на нет все его попытки прорваться
в число мужчин. Серёжа оставался мальчиком.
- Не надо! Пожалуйста, не надо! - панически вскрикнула Женя.
- Раздвинь ножки. Миленькая, раздвинь ножки, - прохрипел Серёжа.
- Нет! В воде этого делать вообще нельзя, - жарко прошептала Женя.
- Почему? - спросил Серёжа. Лицо его исказилось от страсти.
- Антисанитария... - едва слышно шепнула Женя.
- Женя... - Серёжа стал делать толчкообразные движения.
- Что ты делаешь? - испуганно застонала Женя.
- Не отталкивай меня... Прошу тебя, - хрипло шепнул Серёжа.
- Ты с ума сошёл, - охнула девушка.
- Сошёл... Сошёл... Сошёл... - Серёжа двигался и задыхался от желания.
- О боже! Что с тобой? Что Серёжа?
- Женя! Женечка! - он чувствовал, что кончик его дружка касается заветной
щелки, казалось, ещё чуть-чуть и ему удастся, у него получится...
- Сережа! Не надо! Умоляю тебя! Что ты делаешь! Ты с ума сошёл...
- Я чуть-чуть... Я чуть-чуть... - он притянул к себе её попку.
- Сережа! Не надо так делать! Я боюсь! Не надо!
- Надо! Надо! Надо...
- Ой! Мне больно! - взвизгнула Женя.
- Отлично! Девочка моя! Отлично! - захрипел Серёжа.
Девушка панически дёрнулась и в это мгновение началось...
Жуткий, невыносимый поток страсти скрутил его и больше он не смог
вымолвить ни слова. Сережа чувствовал, что ещё мгновение и сердце
выскочит из груди. Он сладко застонал и уткнулся ртом в девичье
плечо. Всё кончилось.
- Серёжа! Что с тобой? Серёжа! - откуда-то издалека донесся голос Жени.
- А то ты не знаешь... - устало произнес он.
- Не знаю... Что? Что с тобой, миленький?
- Что? Я... Я кончил...
- Ой! Да ты что! Что ты такое говоришь!
- А что?
- А вдруг оно попадет в меня?
- Не попадет.
- Давай быстренько выйдем из воды!
- Успокойся! Всё, ведь, было понарошку... Мимо!
- Серёжа! Мне страшно! Какое у тебя лицо!
- Какое?
- Ты весь красный!
- Всё нормально. Не переживай, - Серёжа понемногу возвращался к жизни.
Но он послушал Женю, и они вышли из воды.
Домой они шли молча.
Точнее, Женя всё время о чем-то щебетала, а Серёжа угрюмо молчал.
"Радуется, что уцелела!" - сердито думал он.
- Почему ты молчишь? - спросила Женя, ласково прижимаясь к нему.
- Просто так, - ответил он.
А сам подумал: "Не буду больше встречаться с ней".
И, действительно, он стал всё реже и реже приходить к Жене.
- Почему ты не пришёл вчера? - печально спрашивала она.
- Вчера? Устал после тренировки.
- Что за тренировка?
- Футбол. Меня взяли в сборную школы.
- А позавчера?
- Позавчера? Поливали капусту.
- До самой ночи?
- Было темно, когда мы закончили.
- Жаль.
- Не куксись. Иди ко мне.
Женя грустно вздыхала и послушно подставляла ему свои губы.
Это и называлось "иди ко мне". Хотя Сережа прочёл множество
книг и знал, что фраза "иди ко мне" означает совсем другое.
И снова они целовались до одури, до изнеможения, их руки
не знали покоя, дорожка любви была такой знакомой, но каждый
раз молодые люди словно проходили её заново. Женя тихо стонала
и охала, когда Серёжа трогал её маленький, курчавый холмик под
тонкими, невесомыми трусиками.
Потом было всё как обычно.
Серёжа шел домой и от досады и злости
пинал ногами почти все встречные камешки.
"Больше не приду к ней", - думал он.
Но через пару дней снова шёл к знакомому дому.
"Хочу увидеть Лену. Хочу увидеть Лену!" - вдруг подумалось ему.
Но, увы, Леночка уехала к родственникам. До самого сентября.
Лето, а вместе с ним каникулы, всё это, быстро катилось к концу.
- Ленка вернулась, - как-то вечером сказал Слон.
- А где она была? - спросил Серёжа, стараясь изобразить безразличие.
- К бабке, в Сибирь ездила.
- А-а, - понимающе протянул Серёжа.
- Что "а-а"? Ты бы видел, в какую кралю она превратилась?
- В какую? - недоумённо спросил Серёжа.
- Такое впечатление, что её кто-то накачал, - восхищенно сказал Слон.
- В каком смысле?
- В том самом!
Серёжа злобно сжал зубы и посмотрел Слону прямо в глаза.
- Ты меня не понял. Тело у неё стало такое... - виновато улыбнулся Слон.
- Какое?
- Ну... Крепкое. Бедра, грудь - отпад! А взгляд! Зовёт!
- Отчего бы?
- А вот это лучше спросить у неё! - заржал Слон.
Серёжа удивился тому, что сердце его вдруг тревожно забилось.