Все права на данное произведение принадлежат автору.Копирование и распространение без разрешения автора запрещено!Олег Болтогаев
Ликвидация безграмотности
Часть 7
Глава 19
- Бабули в вашем дворе едва не сожгли меня взглядами.
- Они всех так осматривают. Работа у них такая. Бабская.
Сашка обнял Наташу. Провел ладонью вниз по талии, по бедру.
- Ты помнишь, как осенью я обнимал тебя, здесь, у вешалки?
- Помню.
- А как ты врезала мне, помнишь?
- Помню.
- А зачем ты так поступила?
- Потому что ты плохо вел себя.
- Но сейчас я тоже веду себя плохо, а ты не дерешься.
- Всему свое время.
- И ты больше не будешь драться?
- Не буду.
- Даже, если я?...
- Даже, если ты...
- А если мы вместе?
- Тем более, если вместе.
- Наташа...
- Саша, что ты делаешь...
- Наверстываю то, чего ты лишила меня тогда. Тут, у вешалки.
- Ну, Саш...
- Наташенька, любимая.
- Саша, ты с ума сошел. Что ты делаешь? Мы сейчас упадем.
- Девочка моя, пойдем ко мне. Пойдем. Пойдем. Пойдем.
- Саша, мы с ума сошли.
- Сошли, сошли. Иди сюда. Помнишь, сколько раз мы сидели на этом диване?
- Еще бы.
- Наташенька. Какая ты...
- Какая?
- Не могу на тебя спокойно смотреть. Давай ляжем.
- Давай...
- Какие у тебя пуговки.
- Пусти, я сама.
- Нет. Я хочу тебя раздеть.
- Сашенька...
- Ты без лифчика?
- Зачем он мне?
- Но ведь ты его носишь?
- Летом могу и не носить.
- Конечно, когда сиси так торчат.
- Не смущай меня. Бессовестный.
- А что? Когда висят, тогда нужен лифчик, а когда, как у тебя, то не нужен.
- Много ты знаешь... Грамотей.
- Платье снимать через голову?
- Да. Ну-ка, дай, я сама.
- Хорошо. Я помогу тебе.
- Не надо. Тоже мне - помощничек.
- Наточка!
- Что?
- Это тоже нужно снять.
- Но я же тогда буду совсем голой.
- Никогда не видел тебя голенькой.
- А на пляже?
- Это не то.
- Саша... Не надо...
- Какая у тебя тугая резинка.
- Ничего не тугая.
- Переступи ногами. Какая ты...
- Какая?
- Тоненькая. Вот тут.
- А ты хотел бы толстенькую?
- Нет.
- А если я стану толстенькой?
- Ну, ведь половина мужчин любит толстеньких.
- А другая половина?
- А другая половина очень толстеньких.
- Да, я слышала такую шутку. Хорошая.
- Наточка. А какая ты тут. Кудрявая. Это "химия" или как?
- "Или как". Ты бессовестный! Не тронь меня... Убери руку...
- Наташенька, ляг рядом. Ляг. Любимая моя.
- А ты так и будешь одетым?
- Издеваешься? Я просто задерживаюсь.
- Смотри, не опоздай. Начальство!
- Почему "начальство"?
- Задерживается только начальство.
- Наташа!
- Саша! Какой ты...
- Какой?
- Горячий.
- А тебе не холодно?
- Нет. С тобой не замерзнешь.
- Смотри, если что, вот простынка.
- Спасибо, я запомню.
- Наташа.
- Что?
- Я хочу поцеловать тебя.
- Какие проблемы? Разве я против? Целуй.
- Я хочу поцеловать тебя там.
- Ты с ума сошел!
- А говоришь, что ты не против.
- Ты развратник.
- Неправда.
- Развратник. Что ты делаешь... Перестань. Мне щекотно.
- Наташенька... Наташенька... Милая... Милая...
- Саша... Саша! О боже! Что ты делаешь со мной...
- Положи мне ноги сюда.
- Саша... Не надо так...
- Надо. Положи мне ноги сюда. Любимая...
- Саша!
- Вот так. Вот так. Смотри, какой мальчик идет к тебе.
- Саша. Я вся горю. Саша. Что ты делаешь...
- Наташенька, дай, я тебя коснусь там.
- Сашенька!
- Любимая, да ты там уже ждешь меня.
- Сашенька!
- Ты вся влажная...
- Саша! Я не могу...
- Наташенька! Я поласкаю тебя пальцами?
- Саша! Я не могу...
- Что? Наташа, что?
- Не дразни меня, бессовестный. Я не могу! Не могу... Давай...
- Сейчас, милая. Сейчас. Я вот тут. Чувствуешь?
- Сашенька! Ой! Ой!
- Все милая. Все. Я в тебе. Вот так. Вот так. Отлично! Смотри, как хорошо!
- Саша! Саша!
- Наташа! Наташа! Как здорово! Словно мы в первый раз!
- Миленький мой. Ах! Ах!
- Тебе хорошо?
- Да! Да!
- Люблю тебя...
- Саша! Саша! Я не могу... Я уже близко...
- Я тоже, любимая. Я тоже...
- Саша! Я... Саша! Я... Давай, любимый. Давай!
- Ната. Я тоже. Наташа! Я уже... Я с тобой!
- Ой, миленький! Я не могу. Миленький! Я не могу.
- Прими меня, девочка моя. Прими. Прими. О-о! О-о!
- Саша. Я умираю. Что ты со мной сделал... Саша...
- Наташенька... Ты моя...
- Твоя. Я не могу. Что это было? Я не могу... Ой! Ой!
- Мы кончили вместе. Вот что это было.
- Да? Ох! Как это чудесно... Дай мне отдышаться... Я чуть не умерла.
- Не вздумай. Мне еще жить с тобой.
- Да? Ловлю на слове.
- А что? Давай через год поженимся.
- Через два.
- Почему через два?
- С восемнадцати.
- Нет. С семнадцати.
- Плохо знаете законы, сэр. С восемнадцати.
- Эти споры неуместны, мадам. Мы дадим взятку властям.
- Наши власти неподкупны.
- Подкупны.
- Тогда согласна. Дадим.
- Наташенька.
- Что?
- А ведь мы с тобой сегодня впервые...
- Что?
- А то не знаешь, что!
- Не знаю.
- И что, ты ничего не почувствовала?
- А что я должна была почувствовать?
- Что я в тебя...
- Что?
- Не притворяйся. Ты знаешь. Ты почувствовала?
- Что?
- Что я кончил в тебя. Прямо в тебя. Впервые.
- Ты бессовестный.
- Ты почувствовала?
- Саша!
- Ну, скажи. Неужели ты ничего не ощутила?
- Ощутила... И сейчас ощущаю.
- Не понял.
- Мне нужно... Какое-нибудь полотенце.
- Вот, возьми.
- Отвернись, бессовестный. Натворил дел.
- Каких дел?
- Плохих!
- Наташа.
- Что?
- А почему оно в тебе не осталось?
- Не издевайся. Откуда я знаю. Может, мой организм не принимает твое...
- Принимает. Принимает. Вот увидишь.
- Типун тебе на язык.
- Я не в том смысле. Это просто полезно.
- Для кого?
- Для меня и для тебя.
- Целитель ты мой. И чем же это для меня-то полезно?
- Не знаю. Но я читал фразу...
- Какую?
- "Контакт с мужским семенем необходим и полезен для женского организма".
- Где же ты такое прочел?
- В умной книжке. Необходим и полезен. Поняла?
- Что-то Вы не те книжки читаете, десятиклассник Свечкин.
- Те, те.
- Нет, не те.
- Наташа! Я люблю тебя. Мне так хорошо с тобой.
- А мне с тобой.
- Давай всегда будем вместе.
- Давай.
- Наделаем деток.
- Наделаем. Только не наделать бы досрочно.
- Троих.
- Ты что! Двоих хватит.
- Трое лучше.
- Буду, как клуша. И ты меня разлюбишь.
- Не разлюблю. Троих. Одну девочку.
- И двух мальчиков?
- И двух мальчиков. И чтоб девочка была похожа на тебя.
- А мальчики на тебя.
- Наташа!
- Что?
- Мне было так классно...
- И мне.
- Давай хоть иногда делать так.
- Как?
- Как сегодня. Чтоб по полной программе.
- Тогда я точно когда-нибудь залечу.
- Не залетишь. Я обещаю.
- Тебе легко так говорить.
- Наташ. Смотри.
- Что?
- Вот что. Чувствуешь?
- Ты бессовестный.
- Нат.
- Что?
- Давай еще.
- Да ты что? Мы ведь уже.
- Ну и что. Ты же видишь, что происходит.
- Ничего не происходит. Второй раз нельзя.
- Почему? Можно и второй, и третий.
- Вредно.
- Нет. Полезно.
- Саш...
- Наточка. Ну, Нат...
- Сашенька...
- Наташенька. Давай, ты будешь сверху.
- Ты что, это... Это нехорошо.
- Давай попробуем. А потом ты скажешь. Хорошо или нехорошо.
Не мог же он сказать ей, что такая позиция очень нравилась Кате.
При мысли о Кате, Сашке стало неловко. Ведь они с Катей занимались любовью на этом же самом диване. Всего лишь два с половиной месяца назад.
- Иди, иди ко мне, - шептал Сашка, помогая Наташе сесть на него верхом.
- Саша, мне неловко, - хихикнула Наташа.
- Давай, давай, - жарко говорил он, ища контакта.
- Саша, Саша, - страстно задыхаясь, шептала девушка.
- Направь меня, направь, - умолял Сашка, не находя цели.
И Наташа опустила руку вниз. Взяла его героя и направила в себя.
Сашка увидел, как все лицо ее залилось краской. Наташа села на него. "Она, и правда, стесняется" - подумал Сашка, проникая в нее. "Любимая моя!"
- Двигайся, Наташенька, двигайся, как тебе нравится, - шепнул он.
Наташа сидела неподвижно. А он был в ней. Полностью.
- Ну, что же ты, любимая. Давай. Давай.
Он взял ее чуть ниже талии и стал помогать ей делать нужное движение.
Затем Сашка, поняв, что она уже двигается сама, положил ей ладони
на грудь. Слегка сжал. Наташа застонала. Сашка смотрел на нее.
Она закрыла глаза, лицо ее было искажено какой-то мучительной,
страстной гримасой. Казалось, она вот-вот заплачет. Отлично!
Сашка продолжал гладить, ласкать ее груди. Наташа вскрикнула.
Их чудесная, волшебная скачка приближалась к высшей точке.
И, о, чудо, когда Сашка понял, почувствовал, что девушка на вершине, почти в это же мгновение он выстрелил в нее сам. Наташа громко застонала. И Сашка закричал. Эти бесстыдные, животные звуки рождались, казалось, сами по себе. Сладостная, невыносимая судорога оргазма пронзила их обоих. Так хорошо не было еще никогда.
Наташа упала на него. Сашка почувствовал, что все ее тело стало влажным. Девушку била мелкая, частая дрожь. Сашке казалось, что он задохнется, настолько сильно сбилось его дыхание. Но ему было приятно, что Наташа лежит на нем. Усталая, дрожащая от жуткой, страстной любовной игры.
- Видишь, а ты не хотела, - прошептал Сашка.
Наташа подняла голову и посмотрела на него. Сашка поразился, ее глаза были устало скошены, казалось, она не понимает, где находится. Вот это да!
Чувство гордости распирало Сашкину грудь. Как классно все получилось!
- Я сейчас засну, - устало прошептала Наташа.
- Давай, поспи, - засмеялся Сашка.
Наташа легла рядом. Положила голову на Сашкину руку. Прикрыла глаза.
Сашка почувствовал, что его и самого охватывает сладкая истома сна.
Он погладил ее бедро. И понял, что она спит.
- Ты обманул меня.
Сашка проснулся.
Наташа лежала, подперев голову рукой.
- В чем я тебя обманул?
Сашку больше беспокоило то, что он так позорно заснул.
- Мне кажется, ты сказал мне неправду.
- Когда? Какую неправду?
- Что я у тебя - первая.
Теперь Сашка проснулся окончательно.
- С чего ты взяла?
- Ну... Я так подумала.
- Не понимаю тебя. Почему ты мне не веришь?
Черт, как унять это предательское волнение?
- Ну... Сегодня были такие моменты...
- Какие моменты? Что ты говоришь?
- "Положи ноги мне сюда", "сядь сверху".
- Ну и что?
- Это выдает тебя.
Казалось, вся кровь бросилась Сашке в голову.
- Ничего не выдает. Видиков насмотрелся.
- Хочется верить...
- А еще это наш ликбез, - сказал он хрипло.
- Какой ликбез?
- Ликвидация безграмотности. Парни в туалете поучают тех, кто еще никогда...
- И какой продолжительности курс?
- Не издевайся.
- Я не издеваюсь. И что? Сегодня ты воплотил науку в практику? Сдал зачет!
- Наташа...
- Завтра отчитаешься перед своими наставниками...
- Ну что ты такое говоришь...
- Какие вы, мальчишки, свиньи!
- Можно подумать, что вы, девчонки, не говорите про это!
- Говорим. Но не так, как вы.
- Ну и что? На то вы и девчонки. У вас другое восприятие.
- Другое. Мы не такие бессовестные.
- Странная ты, ей-богу! Ведь если бы пацаны вас не добивались, то что?
- То что?
- Ходили бы вы в девах до тридцати лет.
- А так - хорошо! В шестнадцать, благодаря вам, мы уже женщины.
- А что в этом плохого? Ведь тебе нравится то, что мы делаем?
- Причем здесь это? Может, мой организм еще не созрел...
- Для беременности, может, еще и не созрел...
- Вот, видишь!
- ... А для тренировочных заездов - вполне.
- Сейчас как заеду тебе тренировочным заездом - будешь знать!
- Буду, буду!
Они стали бутузиться, словно малые дети. Сашка поддался и ликующая
Наташа уселась на него верхом. Победила, так сказать.
- Что? Опять? - Сашка сделал удивленное лицо. И коснулся ладонью ее лона.
- Да ты негодяй! - Наташа расхохоталась, отталкивая его руку.
Потом они встали, быстро оделись. Что там, летняя одежда, раз - и все.
- Полвторого! - изумилась Наташа, взглянув на часы.
- Буду жаловаться районным властям, - сказал Сашка.
- На кого?
- Ни "на кого", а "на что".
- Хорошо. "На что"?
- На то, что так быстро бежит время.
Действительно, время бежало быстро. Ужасно быстро.
Но они еще не представляли, насколько быстро оно бежит.
И снова, (что значит молодость!) после таких волшебных минут, пережитых ими во время близости у Сашки дома, после всего этого чуда, они вновь стали приходить вечерами на свою заветную скамейку в школьном дворе.
Это уже был рефлекс что ли?
И все было бы чудесно, если бы не один вечер, когда произошло такое...
Все было, как обычно. Наташа сидела у Сашки на коленях, после жарких ласк он нежно проник в нее, и они стали двигаться. Наташа тихо охала. Сашка с восторгом чувствовал, как в нем нарастает лавина, но он старался сдерживаться, чтоб, упаси боже, не кончить раньше Наташи. Он любил ее. И обожал это мгновение, когда она начинала вскрикивать и извиваться в его крепких руках. А уж тогда и он давал выход своей страсти.
- Огоньку не найдется?
Сашка едва не чокнулся от этих слов.
Они с Наташей замерли. В той позе, что и были. Только перестали двигаться. То есть, Сашкин петушок-герой так и не покинул свою горячо любимую обитель. Наташа спрятала лицо у Сашки на плече. Он попытался поправить ее юбку.
Рядом с ними стоял человек. Парень.
- Так что? Нету? - сказал непрошеный свидетель и исчез в темноте.
- Нету, - зачем-то прохрипел Сашка ему вслед.
И только тут он понял, что это был Петька. Сволочь! Как он мог!
Он что, подкрался к ним? Или случайно набрел? Узнал ли он их?
- Пойдем отсюда, - прошептала Наташа.
- Ну что ты. Давай закончим...
- Пойдем отсюда, - она слезла с его коленей.
Они, обнявшись, пошли по школьному двору. Неудовлетворенное желание было непереносимым. Ноги, казалось, сами привели их в школьный сад.
Они были словно пьяные.
Одуряюще пахла акация. Траву еще не косили и она была такая мягкая.
Когда они на нее легли.
Глава 20
Мать пришла с работы и была чем-то недовольна.
Она долго пилила Сашку, за то, что он не помыл полы.
- Не пойдешь вечером гулять! - строго заявила она.
- Сейчас, сейчас помою, - Сашка засуетился.
Не пойти гулять - это было невозможно. Что угодно, но гулять - обязательно.
Едва Сашка закончил мыть полы, как в дверь позвонили.
Сашка открыл - на пороге стояла Наташа.
Сашку словно толкнули в грудь. Такое у Наташи было лицо.
Похоже, она плакала, плакала много и долго.
- Нам нужно поговорить, - тихо промолвила она.
- Заходи, - прошептал Сашка.
- Нет. Пойдем на улицу.
- Сейчас.
Сашка вмиг переоделся.
- Ма, я пошел! - крикнул он и выскочил к Наташе.
- Куда пойдем? - спросил он.
- Давай, на стадион, - ответила девушка.
- Пошли на стадион.
Солнце уже село, но было еще совсем светло.
Они тихо шли по улице и Сашка боялся что-то сказать.
Его сердце тревожно бухало у него в ушах.
Он вдруг понял, что случилось. Наташа забеременела.
Кошмар. Как это могло произойти? Ведь только один раз они сделали это, не предохраняясь. Сашка вдруг почувствовал, что его ноги стали тяжелыми и что он идет с трудом. Может, презервативы были некачественными?
Да нет, такого быть не могло. "Проверено электроникой". На каждой пачке.
Тогда, как это могло случиться? Господи, ведь Наташа просила его не делать этого. "Чувство полного обладания!" Идиот! Получил полное обладание.
Они уже шли по стадиону. Наташа молчала, печально опустив голову.
Точно! Она беременна. Сашке показалось, что земля уходит из-под его ног. Что делать? Она же говорила, что ее отец убьет и его, Сашку, и ее, Наташу. Он почувствовал, как бешено колотится его сердце. Его девушка беременна!
- Сядем тут? - заботливо спросил он.
- Где хочешь, - безразлично ответила она.
Они сели на лавочку. Наташа не поднимала головы. Ну, дела!
"Как ее сразу подкосило" - подумал Сашка. "Словно похоронила кого".
- Что случилось? - выдавил он из себя наконец.
Наташа ничего не ответила и стала плакать. Сашка обнял ее.
- Наташа, почему ты плачешь?
Она молчала. Ее плечи дрожали. Сашка вдруг ощутил, какая она слабая и совершенно беззащитная. Жаркая волна любви и жалости к ней затопили его.
И Сашка решился произнести роковые слова. Будь, что будет!
- Мы что - залетели?
Он специально сказал "мы", чтоб она поняла, он с ней в ее беде.
Если она, эта беда, вдруг пришла. Наташа подняла голову.
- Хуже, - всхлипнула она.
Хуже?!
Но что могло быть хуже?
Глава 21
Сашка ошарашенно смотрел на Наташу.
- Мы уезжаем, - сквозь слезы прошептала она.
Уезжают? Они уезжают? Куда? Когда?
- Куда? - тревожно спросил Сашка. Но от сердца слегка отлегло.
- В Приморский край. Отца переводят.
- В Приморский район? Так это же недалеко! Я буду приезжать к тебе.
Сашка почувствовал, как спазм ужаса постепенно отпускает его.
- Не Приморский район. Ты не понял. Приморский край.
- Край?
- Край, край. Город Большой Камень. Это под Владивостоком.
- Ничего себе! Это же на другом конце земли. И надолго?
- Как у военных. Лет на пять.
- И когда ехать?
- Первого июля прибыть к месту назначения.
- И что? Вы все сразу едете? А квартира?
- Квартира принадлежит гарнизону. Она не наша.
- И когда ехать?
- Двадцать пятого отъезд.
- Ничего себе. Послезавтра, что ли?
- Да. Приди завтра ко мне. Простимся.
- Что ты такое говоришь? Что значит "простимся"?
- А то и значит - простимся.
- Но я буду писать тебе. А ты мне.
- Конечно. Но ты завтра приди. Я буду дома одна.
- А твои?
- У отца отвальная в ресторане. Они с матерью до вечера будут там.
- Наташа, я не могу прийти в себя.
- А каково мне? - она снова заплакала.
Вот теперь Сашка стал понимать. Что он, быть может, теряет Наташу навсегда.
- Сашенька, миленький, я не хочу уезжать, - зашептала Наташа.
- И я не хочу, чтоб ты уезжала. Я люблю тебя.
- Саша, что нам делать?
Они ничего не могли сделать.
- Уж лучше бы я забеременела от тебя.
- Что ты такое говоришь?
- А что, неужели ты не женился бы на мне? Обещал ведь...
- Женился? Но кто бы нам разрешил? Нам ведь только по шестнадцать.
- Значит, не женился бы? А я-то думала... - она грустно усмехнулась.
- Конечно, женился бы. Но твои родители...
- А что они могли бы сделать? Против нас.
- Ты сама говорила. Убить меня. И тебя.
- Это на словах. А узнали бы, что я беременна, завертелись бы. Поженили нас.
- Ты думаешь?
- Конечно. Но что уж теперь... Жизнь не терпит сослагательных наклонений.
- Закончим школу - давай поженимся, - Сашка решил исправить впечатление.
- Это ты так зовешь меня замуж? - Наташа улыбнулась.
- Не пойму я тебя. Ты сегодня серьезная или нет?
- Куда уж серьезнее, - вздохнула Наташа.
Они помолчали.
- Так во сколько завтра приходить? - спросил Сашка.
- А прямо с восходом солнца.
- Опять надсмехаешься.
- Да, слегка. К половине одиннадцатого приходи.
На том и расстались.
На следующий день уже в десять он стоял у ее дома.
А в два часа дня они вышли на улицу. Они не спеша прошли к школе, к стадиону, к речке. Наташа уже не плакала. Лицо ее было бледным и безисходно-печальным. Колючий ком давил Сашке горло. Даже долгие объятия в Наташиной постели имели какой-то привкус горечи.
- Хочу подарить тебе, - сказала Наташа.
- Что это?
- Иконка. Посмотришь. Вспомнишь меня.
- Подари лучше фото.
- Ничего не "лучше". Фото я тебе оттуда пришлю.
- А ты возьми мой приемник. Смотри, какой удобный. В кармашек и в ухо.
- Хорошо. В кармашек и в ухо.
- И еще. Вот это.
- Что это?
- Видишь - колечко. Еще моя бабушка носила. Серебряное.
- Нет, что ты...
- Бери. Бери. Это тебе. Мать знает.
Сашка соврал насчет матери.
- Спасибо. Я буду носить его, - горестно вздохнула Наташа.
- Наташ, ты не печалься так. Через год закончишь школу, и мы встретимся.
- Где?
- Договоримся. Спишемся. Будем поступать куда-нибудь вместе.
- Разлюбишь меня за год. Забудешь.
- Зачем ты так говоришь?
- Не знаю. Просто так подумалось. Парень ты видный. Окрутят.
- Никто не окрутит.
- Хорошо. Не окрутит, не окрутит. Видишь, я уже опять у своего дома.
- Вижу. Какой круг мы сделали!
- Да. Большой круг. Ну, я пойду. Скоро мои примчатся. Дел еще куча.
- Так я завтра приду на вокзал?
- Приходи.
На вокзале он, конечно, был не один. Почти весь класс пришел провожать Наташу. Несколько военных, сослуживцев ее отца. Подруги матери. Матросы помогали грузить чемоданы. Наташины одноклассницы многозначительно зыркали на Сашку. Он стоял рядом и лишь иногда осмеливался коснуться ее руки.
И только когда стали садиться в вагон, Наташа сама притянула его к себе, и они поцеловались. Сашка посмотрел ей в глаза и чуть не разревелся.
Вдруг он ощутил на себе чей-то взгляд и повернул голову. Наташина мать внимательно смотрела на него. Ему показалось, что в ее взгляде было сочувствие. Он понял, что она сопереживает ему и своей дочери.
"Моя теща" - подумал Сашка.
- Не забывай, пиши - шепнула Наташа.
- Но ты-то напиши первая. У меня даже адреса нет, - ответил Сашка.
- Напишу, напишу.
И она зашла в вагон.
Она смотрела на Сашку из окна, поезд тронул, все закричали. Сашка стал махать рукой, он пошел вслед за вагоном, но сразу стал отставать. Ему показалось, что Наташа заплакала, но, может, это ему только показалось.
Лицо ее исчезло и только маленькая ладошка еще несколько мгновений махала из окна. Он все понимал. Она машет ему. Только ему. И никому больше.
Сашка не помнил, как он ушел с вокзала.
Ноги сами несли его. Шел он медленно, так как спешить было, увы, уже некуда. Подняв голову, он понял, что пришел к школе. Он не мог представить себе, что в сентябре Наташи здесь уже не будет. Да что - в сентябре! Завтра не будет.
Такой печали он не испытывал еще никогда.
Сашка зашел в школьный двор. Вот их с Наташей скамейка. Он сел на нее.
Сколько раз они сидели на ней? Много. А сколько раз они сделали здесь, на этой скамейке, это самое... Сашка посчитал. Получилось, двенадцать раз. Плюс один раз у речки, плюс один раз у него дома. Плюс у нее дома. Ах да, еще один раз в школьном саду. Когда Петька застал их на скамейке.
Итого шестнадцать. Столько, сколько ему, Сашке, лет.
И что теперь? Кому нужна эта арифметика? Если ее, Наташи, больше нет здесь?
- Привет! Сидишь, мечтаешь?
Сашка поднял голову.
- А, Петь, это ты. Садись, - он похлопал ладонью по скамейке.
Петька сел. Достал пачку сигарет. Импортных.
- Будешь? - спросил он.
- Нет.
- А я закурю.
- Кури.
- Слышь, Сашок, так это ты на этой скамейке накачивал в тот вечер Наташку?
В другой ситуации Сашка наверное бы взорвался. Полез бы драться.
Но сегодня, когда в душе его была поразительная пустота и ему было все абсолютно безразлично, он промолчал.
Словно не услышал Петькиного вопроса.
- Ты не думай. Я не нарочно. Я шел от Ленки. Жутко курить хотелось.
Я после секса всегда хочу пить и курить. Сигаретка у меня была.
А вот спичек не было. Вижу, кто-то сидит на этой скамейке.
Вот я и подошел и спросил. А ты и ответил мне. И ее я узнал.
Тьма была такая, что я только потом допер, что ты ее трахал.
Да еще в такой позе. Но ты не сердись на меня. Я рад за тебя.
- Чему рад? - спросил Сашка.
- Ну, что ты тоже - ликвидировал безграмотность.
- Вон оно что, - Сашка почувствовал, что он дико устал и хочет спать.
- Ну да. Это хорошо. Теперь главное, чтоб она не залетела.
- Кто?
- Ну, Наташка, девушка твоя.
- Она не залетела. Она улетела.
- В смысле?
- Она уехала.
- Куда?
- На край света. Городок Большой Камень. Под Владивостоком.
- Надолго?
- Боюсь, что навсегда. Отца направили туда служить.
- Это хреново. Если у вас была настоящая любовь, то это хреново.
- Хреново. Совсем хреново.
- Но, может, писать будет?
- Писать будет, - подтвердил Сашка.
Ему хотелось одного. Разреветься.
- Ладно, я пошел Санек. Ты не убивайся так. Хочешь - провожу тебя?
- Да нет, спасибо, я сам. Бывай, Петруха.
И Петька ушел.
Стало темнеть, а Сашка все сидел и сидел на их с Наташей скамейке.
Из-за угла вышли паренек с девушкой. Они шли, тесно обнявшись.
Прямо на него. Похоже, что они целовались на ходу. И лишь, когда они подошли вплотную, тогда девушка заметила Сашку и ойкнула от неожиданности.
- Ой, Сережа, наше место занято.
Они остановились в метре от скамейки. Минута молчания.
Ну, вот, оказывается, и скамейка уже принадлежит другим.
- Садитесь, я ухожу, - сказал Сашка и встал.
- Спасибо, мы любим сидеть тут, - ответил юноша.
Сашка узнал их. Они были на год моложе его.
Когда они успели полюбить их скамейку?
Или перепутали что-то?
"Пришло их время" - думал Сашка, медленно идя к дому.
"А где сейчас Наташа? Что она делает именно в эту минуту? Наверное, их поезд уже под Ростовом. Неужели она сейчас тоже думает обо мне?"
- Что ты так рано? - удивилась мать.
Действительно, последнее время он раньше полдвенадцатого не возвращался. А сейчас полдесятого. Ему хотелось сказать матери, что Наташа уехала, но мать опередила его. Услышав её слова, он прислонился к стенке и замер.
Еще бы.
Мать сказала:
- Тетка звонила. Завтра Катя приезжает к нам. Поживет у нас до самого конца лета. Ей у нас весной, оказывается, так понравилось. Вот и уговорила свою мать, чтоб побыть здесь пару месяцев. Настырная девка. Такая своего обязательно добьётся. Пойдем завтра с утра встречать.
Сашка почти не соображал. Катя? Какая Катя? Ах, та, которую он, стоя, трахал у заборчика детского садика? Что-то греховное шевельнулось в его душе.
А как же Наташа?
"С Наташей у тебя будет любовь, а со мной секс" - так сказала когда-то Катя.
Она что, ясновидящая? Или есть цыгане в роду? Надо будет спросить.
"Но я не буду с ней, не буду!" - как заклинание шептал про себя Сашка.
Он прошел к себе в комнату и упал на диван. Жутко хотелось спать.
"Наташа, приснись мне Наташа, прошу тебя" - бормотал он засыпая.
Но она больше никогда ему не приснилась.