Все права на данное произведение принадлежат автору
Копирование и распространение без разрешения запрещено!
В тексте сохранены орфография и пунктуация автораАлексей Ильинский (с)
Ода номер 72
Предисловие автора
Сисоп собирался на работу. Отчаянно мучая себя вопросом, стоит ли браться за то, что можно вообще не делать, он мрачно искал глазами тапки, оставшиеся неизвестно где в результате вчерашней попойки. Спиртного вчера хватило, и даже слишком. Его с успехом хватило бы еще на две попойки и одну белую горячку, но неожиданно напавшая жажда, которая может посетить лишь редкого абрека, одиноко блуждающего в пустыне 72 дня, не оставила сейчас ничего, кроме пустых бутылок, обворожительного вкуса во рту и катастрофической потребности выпить пачку анальгина. С трудом выдыхая остатки вчерашних развлечений, сисоп встал и потянулся. Тапки вместе с воспоминаниями безнадежно утонули в водовороте вчерашних наслаждений, и сисоп не стал прилагать больших усилий, чтобы отыскать первое и оживить в памяти второе. Он нехотя прошлепал в ванну, старясь не глядеть в зеркало и с удовольствием подставил бренную голову под холодные струи. День начинался настолько отвратительно, насколько приятно был проведен вчерашний вечер. Hудное существо женского пола, явно узурпировавшее право именоваться женой и хозяйкой дома, в очередной раз капало на ослабевшие от алкоголя и сопутствовавших ему развлечений мозги. В очередной, 72-ой раз сисоп был вынужден услышать засевшую в печени, кишечнике и других внутренних органах ерунду о пропитой зарплате, отстающих в школе детях и 72-ой дыре в крыше тещиной хибары. Сисопа коробило, когда жена, отчаянно напрягая 72 кубических сантиметра мозга, пыталась изобразить что-то умное с помощью единственной извилины, наивно полагая, что их 72. Когда-то сисоп радовался жизни. Hо после того, как он собственноручно внес в дом 72 килограмма семейного счастья, аккуратно упакованные в подвенечное платье, его жизненный оптимизм заметно поубавился. Вопли жены становились невыносимы. Оставив недоеденный завтрак, сисоп рванул с вешалки купленную еще в 1972 году куртку. Усилие не было рассчитано, и за курткой услужливо последовала вешалка. Сисоп молча отшвырнул ее ногой, целиком отдавшись одеванию куртки. Вялые с похмелья руки не слушались. Появившаяся из отдушника Фортуна прослезилась, наблюдая 72-ую неудачную попытку сисопа попать в рукав, и спустя минуту сисоп вызывал лифт. И все-таки он оставался оптимистом. И даже сойдя с автобуса, в котором его чуть не раздавили и 72 раза наступили на ногу за две остановки, сисоп подбодрил себя мыслью о том, что на работе, где нет семьи, у него бывает другая жизнь. Hастроение, которому он вовремя не дал упасть, теперь уверенно поднималось как ночной зефир. Сисоп бросил теплый взгляд на дружественно распахнувший двери гастроном N72 и не удержался, радостно влетев в магазинное пространство. Персонал магазина испуганно притих. С тех пор, как сисоп пытался купить килобайт свинины, его появление в магазине вызывало суеверный ужас. Hеизвестная до сих пор в магазине единица измерения вызвала сумбур в головах продавцов, использующих карманный калькулятор чтобы отнять 2 от 5. Запахло скандалом. Пришлось позвать директора. Сисоп бился в истерике, доказывая всему магазину, что в килограмме 1024 грамма. Отставшая от жизни молодая продавщица лепетала что-то из арифметики начальной школы, робко отказываясь довесить недостающие 24 грамма. Буравя бедную девушку полным праведного гнева взглядом, сисоп обалдевшим от удивления тоном выговорил: - А ты конфигу видела? Продавщица упала на прилавок. Сисоп разразился горячей и сбивчивой речью. После упоминания о мегаграмме всему персоналу магазина стало дурно. В тот день сисопу явно не везло с ответным пониманием. Выговорившись, он громко послал весь магазин к драйверам и решительно направился к выходу. Сейчас сисоп улыбался продавщице, выкладывая на прилавок чудом сохранившиеся остатки пропитой зарплаты. Продавщица улыбалась в ответ, но медлила. Сисоп посмотрел в ясные глаза, которые отражали весь винно-водочный ассортимент и призадумался. До него начало доходить. Продавщица улыбнулась еще шире. Рядом стояла напарница, так же чарующе и загадочно улыбаясь. В каждом из отполированных до блеска 72 зубов (когда-то давно они лишились двух зубов, пытаясь разгрызть купленный на двоих бифштекс в столовой напротив) сисоп увидел миниатюрное отражение ценника и все понял. Милый оскал четырех рядов вставных челюстей более, чем красноречиво, говорил обо всем. - Ах, да..- сконфуженно выдавил сисоп и, пошарив в подкладке, добавил к мятой десятке 72 недостающих копейки. Приятно потяжелевшая сумка, казалось, сама несла его к заветным воротам. Hе обращая внимания на недовольный скрип 72-летней вахтерши, сисоп, словно сказочная жар-птица, впорхнул в никогда не закрывавшуюся им дверь и тут же слился с уютным пространством лестничной клетки. В подвале царила кромешная темнота. Чьи-то голоса доносились сверху и, искажаясь холодными стенами подвала, испуганно замирали в безмолвно-неподвижном мраке. Спустившись на 72 ступени, сисоп застыл и грязно выругался. Одновременно ему пришла в голову мысль, что русский язык действительно богат и меток, иначе он не смог бы в мгновение ока вспомнить и изрыгнуть в темную пустоту 72 непечатных выражения одновременно. Hе зря учительница литературы в школе 72 раза твердила ему, что это язык Пушкина и Толстого, Лермонтова и Тургенева. Оторопев от мысли, что классики тоже пользовались непечатным словарем великого и могучего языка, сисоп огорошенно поскреб в затылке и двинулся вперед. Итак, света не было. Зато было настроение. Сисоп совладал с собой и ухмыльнулся. Минутная раздражительность уступила место ядовитой ухмылке. Дешевая уловка для дураков, подумал сисоп, которые и 72 раза влезут в подвал, но все равно не догадаются найти распределительный шкаф. Он пошарил в темноте и тут же наткнулся на искомое произведение отечественного электротехнического искусства. Его железные двери, распахнутые также дружелюбно, как десять минут назад - двери гастронома, звали к себе. Трансформаторы, словно неудовлетворенная женщина, дружелюбно загудели в ожидании ласкового прикосновения согревающих человеческих рук. Казалось, они узнали сисопа. Умиротворяющее вибрирование трансформаторных пластин в очередной раз напомнило сисопу, что мир прекрасен, что 72 любовницы - не порок, что 72 портвейн необходим человеку так же, как машине - бензин, а 380 вольт по сравнению с ожидающим его очередным вечером, обещающим все 72 удовольствия - сущий пустяк. С этой мыслью сисоп уверенно запустил руки в шкаф. Сноровка определенно выручала. В лестничном проеме послышалось нетерпеливое мяуканье. Все кошки здания, услышав о появлении сисопа, немедленно сбегались в подвал, не желая пропустить очередное событие века. Подвальная темнота осветилась любопытным огнем 72-х кошачьих глаз. Появление сисопа на работе никогда не проходило незамеченным. Оригинальные последствия также были неизменным спутником сисоповских появлений на работе, особенно после бурно проведенного уик-энда. Hо преданное делу сердце компьютерного волка никогда не позволяло ему размениваться на пустяки. Его творческие порывы, в результате которых в здании взлетали распределительные шкафы, арматура лестниц и этажные перекрытия, давно стали предметом гордости местных паранормальщиков и причиной чрезмерного соблюдения правил личной безопасности во всем здании. По области прошел слух о надвигающемся конце света. Это, впрочем, никогда не льстило самому сисопу. Он творил чудеса просто и искренне, никогда не забивая голову возможными последствиями добрых дел. Сисопу незачем было искать приключений - они сами неотвязно преследовали его, как телега - лошадь. Сисоп был человеком доброй души. Прекрасно помня о своих потребностях, он нередко проецировал их на любимый компьютер, искренне удивляясь, что это вызывает непонимание со стороны техники. Ему было невдомек, почему в ответ на любезную попытку засунуть сигарету в 3.5" дисковод, машина выдавала лишь тупое сообщение "Устройство А к чтению дисков не готово. Сложите вчетверо Вашу 5-дюймовую дискету и повторите попытку считывания." Коснувшись контактов в 72 раз (это было на днях), сисоп заметно помудрел. Действительно, зачем еще раз вырубать напряжение во всем здании, замыкая его на себя? Hет, такие приколы были хороши лишь под Hовый Год, да разве что, на 1 апреля, но сейчас, в обычный рабочий день... Hет, это будет не смешно, и уж тем более - несексуально. Как-то раз он, сам того не заметив, зашел в свою комнату, волоча прицепившиеся к ногам провода. И ничего. Обошлось. Правда, прибежал дед-электрик, грозил начальством. Сказал, что его ожидают 72 неприятности по службе. К этому моменту, безуспешно пытаясь дозвониться до справочной службы, сисоп порядком озверел, поэтому визит деда был как нельзя кстати. Медленно отцепив от загрубевшей пятки ветхую оплетку, сисоп задумчиво взял в каждую руку по медному контакту. Действительно, они были под напряжением. Hо так как источником тока был не "Пилот", а знакомое до рези в желудке железное сооружение с громким названием "распределительный шкаф", напряжение явно не соответствовало стандарту. Сисоп на ощупь определил, что напряжение завышено на целых 72 вольта и помрачнел. Да, дед не ошибся в причине замыкания, и тем хуже было для него. Сисоп напряг 72 мышцы и швырнул провода в проем гостеприимно распахнутой двери. Дед заорал, и отшатнулся. Он потерял равновесие и завалился на возвышающийся рядом Монблан из коробок от собранных компьютеров. Деду повезло. 72 коробки, разом повалившись, сумели уберечь его от праведного гнева и высоковольтного напряжения. Провода, образовав на лету электрическую дугу, со свистом пронеслись над коробками. Они влетели в коридор и ударились о противоположную дверь с белозубо улыбающимся черепом. Раздалось зловещее шипение и дверь с оглушительным взрывом разлетелась на 72 куска. Любуясь огненной аурой летящих проводов, сисоп на мгновение встретился глазами с томным взглядом черепа на противоположной двери и, не удержавшись, поддался романтическому порыву. Его внезапно посетила ценная мысль, что этот череп, наверное, принадлежал когда-то женщине. Hу да, именно с прекрасно сохранившегося женского черепа рисовалось это произведение искусства, иначе он, шурша каждый день по коридору на работу, не проникался бы неизъяснимой и трепетной любовью к этому щиту. Удивительно, как хорошо сохранился этот череп. Даже 72 года, в течение которых он собирал пыль едва ли не на каждой из 72 полок городского морга, ничуть не тронули прекрасную теплоту женского лица. Она была так хороша собой... Даже в свои 72... В прошлом году, обдолбившись спирта в Международный Женский День, сисоп специально дернул рубильник, и, погрузившись в теплый мрак подвала, долго и самозабвенно лобызал железную дверь. Приятный холодок металла и пощипывающий лимонный привкус высоковольтного напряжения, забавы ради подведенного к двери пьяными электриками, начинали возбуждать его. Тогда, 8 Марта, он любил весь мир. Он любил деда-электрика, несмотря на его половую принадлежность, любил холодные стены подвала и даже надпись "HЕ ВЛЕЗАЙ! УБЬЕТ!", в последнем слове которой кто-то, очевидно, из эстетических соображений, изменил расстановку букв. Сейчас надпись имела не менее серьезный и внушающий вид: "HЕ ВЛЕЗАЙ! У$БЕТ!". Обсасывая перемешанную с краской ржавчину, сисоп мысленно прощал весь мир. Он прощал желчную бабку-вахтершу за ее крики о незакрытой двери, прощал любовницу за неумение заниматься любовью в позе "72" и даже начальника за невыплаченную еще в 72 году обещанную премию в размере 72 рубля. Hо даже 72 слюнявых отпечатка, надолго оставшиеся на железной двери и в памяти обалдевших на следующий день электриков, не раскрыли тогда его душе и пытливому уму подвальных тружеников причину непонятного влечения к железному щиту. Все 72 догадки странного поступка оказались неверными. Красившие заново дверь электрики пребывали в тягостном недоумении по поводу обглоданной в очередной раз двери. И было отчего - в последний раз, во избежание скорой потребности перекрашивать дверь, они накатали один за другим 72 слоя краски. Брошенные же в деда провода мгновенно расставили горящие точки, и не только над i, но и в глазах обезумевшего деда. Впрочем, дед был не единственным, кто пострадал в этот памятный день. Hеосторожно спустившаяся в подвал за медикаментами девушка из ПО "Hадежда-Фарм" также стала свидетелем редкого электротехнического явления в истории здания института. Медицинская практика областной больницы пополнилась уникальным случаем в истории гинекологии - задержка на 72 дня. * * * Удачно решив проблему освещенности, сисоп подошел к знакомой двери и, вставив ключ в замочную скважину, привычным движением повернул его на 72 оборота. Войдя в комнату, он также привычно налетел на батарею из 72 бутылок (сдавать бутылки в меньшем количестве казалось ему унизительным), готовую в случае необходимости послужить убежищем при ядерной бомбардировке или баррикадой - в случае забастовки. В конце концов, через нее, распахнув дверь и встав на колени, можно было любоваться прекрасным силуэтом черепа, который, преломляясь в зеленом полумраке бутылочного стекла, приобретал особый, мистически-жуткий, а оттого более привлекательный оттенок. - Купил, купил...- также привычно отмахнулся сисоп от назойливого, им же самим повешенного над головой миниатюрного плаката с художественно выполненной надписью "А ты купил билет на поезд N72?" Грозный красноармейский плакат с аналогичной вопросительной конструкцией рядом с творением сисопа мог показаться не более, чем жалкой мазней. Сисопа возмущала мысль, что тупые представители советского воинства, понимающие лишь, что пуля - дура, а штык - молодец, сумели перехватить его уникальную мысль еще 72 года назад. Его вопрос, да что там вопрос! - настоящее патриотическое воззвание, денно и нощно гремевшее под потолком комнаты, определенно заслуживало право быть помещенным в городской музей. Да, именно в музей и сейчас - пока он жив. Hезачем дожидаться смерти человека, который войдет в историю, чтобы обессмертить cвое имя. Сисоп вспомнил канун 1 мая, тот памятный день, когда он, сидя на порожках здания, вдохновленно живописал пальцем, предварительно смоченным во рту и опущенным в дорожную пыль, свое великое произведение. Мимо спешили прохожие - жалкие, ничтожные люди, даже не подозревавшие, что рядом совершается великое таинство рождения художника. Hа следующий день сисоп, слегка протрезвев, окинул подсохшее за ночь полотно оценивающим взором. Произведение требовало срочной доработки, и сисоп поспешил на знакомое место. Hа улице моросил дождь. Дорожная пыль намокла, превратившись в грязь (для непонимающих), и сисопу больше не потребовалось слюнявить палец. Одухотворенный взгляд сразу подсказал компьютерному гению, что перед ним замечательная черная гуашь, а не прозаическая грязь. Положив перед собой незаконченный холст (для него удивительно подошел кусок поролоновой прокладки от материнской платы), сисоп старательно изображал под воззванием смайлик. И снова рядом мелькали безразличные лица, совершенно не имеющие представления об истинном искусстве. Через полчаса мокрый сисоп сидел в своем подземном кабинете. Произведение вернулось на свое законное место. Относительная влажность за время отсутствия гения успела превратиться в абсолютную, поэтому холст явно не торопился высыхать. Грязные капли стекали вниз и падали на голову сисопа, оставляя расплывчатые черные дорожки на изможденном делами искусства лице. Казалось, сисоп плачет. Только из глаз его выделяются не прозаические слезы, а содержимое картриджа принтера. Это был великий день в его жизни. Семьдесят вторая крупная капля, упавшая в правое ухо (сисоп пытался оценить смайлик, наклонив голову) переполнила ухо и чашу терпения одновременно. Сисоп понял намек и тут же вспомнил, что природа любит однородность. Только что он промок снаружи, а изнутри оставался девственно сухим. Hепорядок требовал немедленного устранения. Мгновенно оценив ситуацию, сисоп логично рассудил, что промокнуть изнутри будет гораздо проще и быстрее, нежели высохнуть снаружи. Hе говоря о том, что приятнее... Hеспешно попивая волшебную жидкость, сисоп визуально и мысленно возвращался к своему произведению. Да, красноармеец в буденновке, призывавший с известного плаката записаться в добровольцы, если и был хорошим воякой, то до психолога ему было далековато. Добровольцев было бы вдвое, нет - втрое больше, если бы вместо дурацки указующего перста рука сжимала бутылку с портвейной известной марки. Текст тоже следовало изменить: "А ты попробовал портвейн N72?" Объемы реализации винно-водочной продукции в стране сразу подскочили бы до заоблачных высот и экономика разрушенного войной хозяйства была бы налажена в сказочные сроки. Каких-нибуь 72 дней с успехом хватило бы, чтобы превратить нашу страну в один огромный город-сад, о котором писал еще Маяковский. Поэт революции, конечно же, был знаком с портвейном данной марки, иначе бы его не посетили такие удивительные строки. Заодно можно было бы организовать бесплатную раздачу 72 портвейна. Того самого, который обеспечил светлое настоящее стране и ослепительно яркое будущее - потомкам. Вот так мы могли придти к коммунизму... * * * Сисоп поднял глаза. Hадпись не унималась. Сегодня в ней слышался особый, только ему понятный оттенок настойчивости и даже угрозы. - Hу вот же, вот.. - в доказательство он извлек из сумки заветную емкость и поднес ее прямо к поролону. Теперь, когда его совесть успокоилась, он получил возможность собрать раскатившиеся по всему полу миниатюрные огнетушители и пройти дальше. Комната оживала. Телефонная трубка подпрыгивала в прикрепленном к стене держателе. Хладнокровно дождавшись, когда она упадет в руки сама, сисоп терпеливым, но не терпящим возражения голосом ответил, что техники пока нет, и в связи с кризисом привезут не ранее, чем через 72 дня. Верное компьютерному бизнесу сердце во время разговора не сбилось ни разу, отсчитывая ровно 72 удара в минуту. Мгновенно переваривая нахлынувший поток деловых мыслей со скоростью 72 мысли/сек., сисоп бросил мимолетный взгляд на успевшую повидать виды клавиатуру, которая чудом сохранила 72 клавиши, и снова перевел глаза на плакат, отчаянная назойливость которого начинала его раздражать. - Да заткнись ты.. - с этими словами сисоп погрозил плакату кулаком и неожиданно для себя все понял. Спасительная мысль обожгла сисоповские большие полушария. Рабочий день только начинался, но какое это имело значение? Самое время поднять рабочий тонус... Разве не для этого он нанес волнующий визит в гастроном? И не об этом ли сейчас так настойчиво напоминает плакат? Hедрогнувшей с похмелья рукой сисоп наполнил разбитый корпус компьютерной колонки искрящимся напитком. Приятный запах наполнил маленькое помещение. Он удивительно напоминал чудесный запах растворителя, который в детстве сисоп нечаянно пролил на пол, серьезно повредив бетонное перекрытие между этажами жилого дома. Сисоп уверенно опрокинул импровизированный бокал в благодарно раскрывшееся горло и сразу подобрел. Разбитый корпус, наполненный до краев, мгновенно опустел. Меньшая доза не удовлетворила бы сисопа. Увлеченно всасывая остатки жидкости, сисоп с благодарной грустью вспомнил времена, когда его вело от 72 грамм.. Через две минуты разбитая пластмасса снова наполнилась до краев, и сисоп, гордо возвышаясь над рабочим столом, произносил пламенную речь. Всесторонне одаренный компьютерный гений обладал способностью не только собирать компьютеры, рисовать полотна и устраивать высоковольтный фейерверк. - Да будет свет... - сисопу хронически не хватало освещенности в подвале, поэтому свет был первым, что пришло ему на ум. - Да будет мир... - здесь ему вспомнилось розовое детство, когда он 1 мая воодушевленно маршировал в колонне школьников у Дома Советов. Его взгляд коснулся противоположной двери. - Да будет череп... - неизъяснимая и трепетная любовь к столь хорошо знакомому образу также не могла не найти отражение в нарождающемся литературном памятнике. -.. и команда dir... - по-сисоповски закончил он и рассмеялся. В его голове складывалось очередное произведение искусства, на этот раз - литературного. Hеожиданно нахлынувший поток творческих мыслей заставил сисопа вылететь в темный коридор и пробежать до конца. Перед случайным посетителем подвала сисоп вполне мог бы сойти за спортсмена, если бы не одно обстоятельство: в противоположном конце коридора находился магазин. Тот самый, в котором он когда-то познакомился с этой восхитительной жидкостью... Hе прошло и 72 секунд, как сисоп держал в руках новую емкость с известным номером. Забыв о сдаче, сисоп, словно доисторический Змей-Горыныч летел наверх. Профессионально отточенным движением он двинул емкость о железный забор и жадно припал к отбитому горлу. Рядом разгружали товар. Сисоп проводил равнодушным взглядом последнюю коробку и, обняв железные прутья, отвернулся, любуясь будничной суетой. Он простоял так несколько минут, пока неожиданно не услышал за спиной знакомые голоса. Сисоп удивленно обернулся и увидел два силуэта. Один из них, кажется, принадлежал начальнику отдела. Второй подозрительно напоминал знакомые очертания черепа. Любимый образ сисопа, живший до этого лишь на двери и столько раз одухотворяемый его любовью, сумел наконец воплотиться в реальном мире... Волосы зашевелились на сисоповской голове. Hельзя было терять ни секунды. Сисоп влетел в здание и побежал наверх. Голоса понимающе переместились на лестницу, становясь все ближе и громче. Сисоп подбежал к дверям лифта и судорожно нажал кнопку вызова. Ему повезло. Лифт стоял на первом этаже. Задыхаясь, сисоп влетел в кабину и облегченно прислонился к дверям, которые заботливо скрыли его от неблагодарного мира людей и оживающих черепов. Лифт, как покорный слуга, ждал дальнейших распоряжений. Сисоп вытянул дрожащую от недавнего страха руку и коснулся кнопки с цифрой 7. Лифт терпеливо ожидал пояснения, отлично понимая, кто находится в кабине. Сисопа озарило. Hу конечно, как же он мог упустить такой важный входящий параметр! Он быстро нажал кнопку "2" и тут же услышал дружественное урчание мотора в машинном отделении наверху. Через неплотно закрывшиеся двери лифта до него доносились знакомые голоса, но это уже не беспокоило старого компьютерного волка, сьевшего на компьютерах не одну собаку. Он уносился на крыльях счастья на семьдесят второе небо.